Тютюнников Александр Александрович

кандидат философских наук, доцент кафедры истории философии Пермского государственного университета (г.Пермь, Россия)

«Стиль как категория культуры»

Категория стиля — одна из тех категорий, что ускользают от однозначного определения. Эта неподатливость стиля в отношении теоретического анализа неоднократно отмечалась в литературе. Нам представляется, что трудности, возникающие в связи с этой категорией, коренятся в самой синтетической природе стиля, которая не может быть схвачена никаким анализом. С подобными трудностями столкнулась еще античная философия, когда она попыталась определить единство как таковое. Поэтому нам не остается ничего другого, как стать на путь интуитивного проникновения в сущность стиля. Собственно, этой предваряющей дело интуиции мы уже доверились, когда сказали о «синтетической природе» стиля. Действительно, стиль, если говорить о нем, применяясь к культуре, есть то, что придает внутреннее единство культурным феноменам. И если верно представление о том, что история культуры есть грандиозная симфония человеческого духа, то стиль можно уподобить тональности, в которой написаны части этой симфонии. То есть стиль — это единство, чреватое ограничением, или, так сказать, особенное единство. Но и форма, как мы знаем, тоже есть ограничение. (Скажем, романтик К. Брентано определяет форму как «правильность контуров задуманного». Мы можем не принимать этого определения целиком, но вряд ли будем что-либо иметь против слова «контуры».) Значит, стиль — понятие коррелятивное понятию формы. В известном смысле отношение между стилем и формой таково же, как между качеством и количеством. Именно стиль обусловливает качественное своеобразие культурной эпохи. Стиль является той единой поэтической (творческой) матрицей, посредством которой совокупный опыт культурной эпохи отливается в конкретные формы ее творений.

Культура черпает свою энергию из опыта, но облик культуры, а точнее сказать, ее лики, складываются в рамках стилистически оформленного опыта. Ведь то, что мы называем «культурной эпохой» есть прежде всего особый стиль жизни. Следуя Шеллингу, его дефинициям искусства в «Системе трансцендентального идеализма», и, насколько это допустимо, распространяя эти дефиниции на культуру, мы могли бы сказать, что единая формообразующая деятельность культуры имеет как сознательную, так и бессознательную стороны. Эта деятельность сознательна, поскольку она — миметическая деятельность: подражание культурным образцам, канону; и в то же время она бессознательна, поскольку она предопределяется самим стилем жизни.

Те черты, в которых проступает стиль эпохи, являются, с другой стороны, устойчивыми чертами культурных форм, творимых данной эпохой. Эти черты имеют символическое значение. В вертикали готических соборов заключен весь менталитет средневекового человека, его миро- и жизнеотношение, но эта же вертикаль является и основным конструктивным элементом готики. Другими словами, посредством символических структур стиль эпохи преобразуется в конкретные культурные формы.

 …

 Стиль есть универсальная формообразующая категория культуры. Нельзя говорить об «эпохах стиля» в том смысле, в каком нам приходилось уже говорить об «эпохах идеала» или «эпохах канона»[1]. Присущий всякой эпохе, он придает ей неповторимый облик, выделяет ее именно как эпоху в ряду других культурных эпох. Культурная эпоха, таким образом, есть стилистически однородное образование. Не противоречит ли это утверждение фактам существования в границах эпохи многих стилей — например, в области искусства данной эпохи — фактам, ставшим уже не то что тривиальными, но лежащими на перекрестье едва ли не всех путей искусствоведческой мысли? Мы полагаем, что нужно различать единый стиль культурной эпохи и, так сказать, «частные» стили, которые вбирает в себя этот единый стиль и которые в значительной степени обусловлены им. Такими «частными» стилями являются, например, романский и готический архитектурные стили Средневековья, два «больших» стиля XVII века барокко и классицизм…