Косьяненко Евгения Валериевна

аспирант факультета философии и культурологии Южного Федерального Университета, Ростов-на-Дону (Россия)

В современной науке существует широкий круг различных подходов для исследования мировых цивилизаций. Однако наиболее плодотворной на сегодняшний день оказалась концепция, позволяющая типологизировать цивилизации на «классические» и «пограничные», поскольку  дает возможность исследовать разнообразные феномены культуры с учетом всей специфики ее формирования, ментальности этноса, населяющего тот или иной регион, а кроме того позволяет избегать европоцентристского подхода, признавая за каждой культурой ее уникальность и неповторимость. Несмотря на это, здесь тоже есть свой «подводный камень» - момент исторической динамики конкретной цивилизации.

До XX века исследовательский интерес был обращен, как правило, к «классическим» цивилизациям или субэкуменам, как их определял  еще Г. С. Померанц. Это западнохристианская, южноазиатская индо-буддийская, восточноазиатская конфуцианско-буддийская, исламская цивилизации, в основе которых лежат мировые религии. «Классические» цивилизации характеризуются гомогенностью, целостностью, монолитностью цивилизационного фундамента. В таких цивилизациях процесс культурного синтеза успешно завершен. Цивилизационному «пограничью», напротив, свойственны гетерогенность, симбиотичность, незавершенность формирования, выражающаяся в наличии синкретической доминанты, высокий уровень архаических элементов в культуре. Ярким примером цивилизации «пограничного» типа может служить Латинская Америка, которая существенно отличается от европейско-иберийского варианта. «Пограничное» положение Латинской Америки обусловлено особенностью ее исторического развития, а именно – столкновением изначально чужеродных цивилизаций – иберийской, индейской и африканской, в результате чего и началось формирование латиноамериканской цивилизации.

Открытие Нового Света стало началом всемирной культурно-политической экспансии Европы. Исследователи-латиноамериканисты сегодня по-новому интерпретируют феномен конкисты. С одной стороны, конкиста – это военная кампания, сопровождавшаяся покорением и истреблением аборигенных народов и приведшая к огромным разрушениям человеческих и природных ресурсов. Однако, с другой стороны, были сохранены некоторые элементы традиционной культуры индейских обществ: община и местное управление. Данное обстоятельство помогло индейцам пережить период завоевания и адаптироваться к новым условиям жизни, быть не только объектом, но и субъектом исторического процесса в колониях.  Это то, что касается военного аспекта конкисты, но существует и духовный ее аспект, поскольку завоевание было также и социально-культурным процессом, включавшим в себя христианизацию коренного населения Америки, прививания новых норм и ценностей. Таким образом, конкиста представляла собой целенаправленное взаимодействие народов, культур и традиций.

Помимо европейских и индейских традиций, существенную роль в формировании культуры Латинской Америки играет и африканская культура, представители которой оказались на территории континента в качестве рабов уже в начале XVI века. В Латинскую Америку ввозились жители Нигерии и Конго, которые и привезли с собой на континент культуру йоруба.

Таким образом, население Латинской Америки не было однородным, поскольку происходило смешение индейских аборигенов, эмигрантов из Европы и африканцев, силой ввозимых на территорию континента, которое, в конечном счете, привело к грандиозной метисации. Так формировался новый человек – латиноамериканец, рождалась новая культура со своими нормативами, ценностями.

Ситуация, сложившаяся в Латинской Америке не могла не вызвать к жизни масштабную проблему онтологического характера – проблему поиска культурной идентичности. Это связано, в первую очередь, с неоконченным формированием самой культуры, которая до сих пор находится в процессе становления, что и является одним из показателей «пограничности» цивилизации континента. Коллективная культурная идентичность достигается путем осознания единства данной группы по культурному основанию. Если учесть, что в основе латиноамериканской культуры лежат генетически разные культурные традиции, процесс межцивилизационного взаимодействия до сих пор не завершен и проходит на разных уровнях, а этнический состав населения стран Латинской Америки характеризуется неоднородностью, то проблема поиска культурной идентичности здесь является вполне закономерной.

 Поиск культурной идентичности проявляется во многих сферах жизни, но наиболее ярко эта проблема заявляет о себе именно в праздничной культуре. Если рассматривать праздник как архаический ритуал, в котором воспроизводится акт первотворения и существующая модель бытия, то неудивительно, что в ритуалах празднования, как отмечает Ю. Н. Гирин, люди пытаются построить и утвердить свою идентичность, иными словами, обрести самих себя.

В качестве примера можно привести известный праздник День Всех Святых или День мертвых, который в Мексике приобрел наибольшую популярность и самобытность. В его основе  лежат католические поминальные праздники День Всех Святых и День Упокоенных Христиан, которые отмечаются 1 и 2 ноября. Важно отметить, что символами праздника мертвых являются «калаверы» и «калаки» - исключительно жизнерадостные, персонифицированные пластические изображения скелетов и черепов. Пластический образ калаверы каким он является сегодня, создал знаменитый мексиканский график Хосе Гвадалупе Посада. Он ежегодно делал к этому празднику гравюры с изображениями живых калавер, которые потом вошли в его графическую серию «Калаверас». Эти гравюры быстро приобрели популярность и расходились большими тиражами. Заслуга Хосе Гвадалупе Посады в том, что именно он придал изображениям калаверы такую жизнерадостность и тем самым внес в этот праздник смеховую стихию, которая ранее не наблюдалась, а теперь делает мексиканский День мертвых уникальным праздником. В дни праздника можно приобрести различные сувениры этой тематики, игрушки-калаверы для детей, кондитерские изделия в виде скелетов, черепов и мертвецов. Особенно популярны фигурки, выпекаемые из теста, которые называют «хлебом мертвых». Днем на улицах города собираются ансамбли народных музыкантов, которые исполняют различные песни, посвященные калавере.

На примере этого праздника можно также проследить восприятие латиноамериканцами категорий «жизнь» и «смерть», которое существенно отличается от европейского. В Латинской Америке жизнь и смерть взаимопроникаемы, в то время как на Западе эти категории находятся в оппозиции по отношению друг к другу.

 Кроме всего вышесказанного такое специфически игровое отношение мексиканцев к смерти может объяснить и другой момент: во время праздника народ создает миф о себе и о своей культуре. Многие латиноамериканские писатели и исследователи, среди которых можно выделить О. Паса, С. Рамоса и других считают, образно выражаясь, что мексиканцы носят маски.

Таким образом, подводя итог, можно сделать следующий вывод: цивилизационное пограничье» характеризуется гетерагенностью и симбиотичностью мировоззренческого фундамента, и как следствие – неоконченной сформированностью культурной системы в целом. Это в свою очередь порождает широкомасштабную проблему культурной идентичности человека  и всего социума. Латиноамериканская цивилизация являет собой яркий пример этих процессов, которые проявляются в праздничной культуре.